Массовые лесные пожары в Подмосковье из-за аномальной жары.

Небывалая жара пришла в среднюю полосу России после формирования так называемого «блокирующего антициклона», что произошло в первой декаде июля. В это же время выпали последние осадки.

За лето 1972 года температура превысила +30 °C в Москве 26 раз, и выпало летом всего 82 мм осадков, из них 62 мм — в июне. За июль и август выпало всего 20 мм осадков.

В зоне засухи оказались Московская, Горьковская. Ивановская, Калининская, Костромская и другие области европейской части РСФСР. В одно из летних воскресений, 16 июля, по небрежности отдыхающих, оставивших после себя незатушенные костры, горящие окурки, в подмосковных лесах возникли первые очаги огня, а уже во вторник, 18 июля, пожары неожиданно приобрели массовый характер. Виновными тогда посчитали шоферов и трактористов, автомобили, тракторы, мотоциклы которых не были снабжены искрогасителями. Особенно опасная обстановка сложилась в Шатурском, Орехово-Зуевском, Егорьевском, Ногинском и Павлово-Посадском районах Московской области, где расположены обширные лесные массивы, мощные торфяные залежи и крупные предприятия по добыче торфа. Сильная жара – до 50° С на солнце – привела к тому, что торф в штабелях стал самовозгораться. Огонь ушел в глубь толщи торфяников и начал распространяться в разных направлениях. Запылали леса вблизи торфяников.

До 1972 года этой гари в Москве не наблюдалось, так как и в 1920, и в 1938 году торфяные болота ещё не были осушены, а в 1953 на торфяниках велась активная торфоразработка, при которой вряд ли что загорится. Однако в хрущевские времена добычу торфа признали нерентабельной, и торфоразработки резко сократили. И вот в 1972 году торфяники впервые и запылали.

9 августа 1972 года в Москве была создана чрезвычайная комиссия по борьбе с Пожарами в районах РСФСР, охваченных засухой. Подобные комиссии были созданы также во всех областях и районах, где возникли или могли вспыхнуть лесные пожары. 22—27 августа сильный ветер возник на обширном пространстве от Московской до Горьковской области. Это значительно расширило границы пожаров. Только за три дня — с 25 до 27 августа — площади лесных и торфяных пожаров возросли в Рязанской области на 17 тысяч гектаров, во Владимирской — на 21 тысячу, в Костромской — на 38 тысяч. Под угрозой огня оказались многие населенные пункты.

В борьбу с пожарами включилась Советская Армия, а министр обороны СССР маршал Гречко даже на два месяца переместился в Шатуру, бывшую тогда эпицентром бедствия.

В 1972 году на борьбу с огнем были брошены не только профессиональные пожарные и регулярная армия, но и мобилизованное местное население – к тушению привлекали как местных колхозников, так и московских рабочих, отправляемых с заводов по разнарядке парткомов.

Нередко приходилось бороться с огнём по ночам, когда тлеющий торф практически не виден. В темноте и при сильном задымлении было очень сложно точно сориентироваться, определить цела ли дорога, не подобрался ли к ней снизу коварный подземный огонь. В пекло торфяных прогаров проваливались машины с военнослужащими, мобилизованная тяжелая техника. Для создания заградительных полос на пути распространения огня повсеместно использовали армейских взрывотехников.

Применялись и нетрадиционные методы тушения. Так, кому-то наверху пришла в голову мысль заливать очаги пожара бетоном, и тысячи цементовозов отправились в леса выливать бетонный раствор на горящие торфяники.