ЗАГОВОР ПРОТИВ РАСПУТИНА

"Убийство непонятной и в чем-то даже демонической личности Распутина, который каким-то удивительным образом получил огромное влияние на царскую чету, фактически предвосхитило конец российской монархии. Фигура Распутина у трона на долгие годы стала олицетворением мракобесия, въевшегося в царскую власть. Солдаты Семеновского полка со смехом говорили: «Царь с Егорием, а царица с Григорием». Григорий Распутин не только смещал и назначал министров, но и посредством своего влияния на императрицу Александру Федоровну, слепо доверявшую ему во всем, подталкивал царя Николая II на принятие неких судьбоносных для России решений.

А потому убийство «святого старца», как называли Распутина, может рассматриваться не столько преступлением, сколько очистительным актом по спасению государства.

Для убийства Распутина возник целый заговор с участием видных персон: Великого князя Дмитрия Павловича, депутата Госдумы, монархиста и черносотенца Владимира Пуришкевича, князя Феликса Юсупова и военного врача С. Лазаверта. На преступление заговорщики решились исключительно по идейным соображениям – с целью освободить Россию и монархию от демонической личности.

По этому поводу Феликс Юсупов позже писал: «Когда Распутин черной тенью стоял около престола, негодовала вся Россия. Лучшие представители высшего духовенства поднимали свой голос на защиту Церкви и Родины от посягательств этого преступного проходимца. Об удалении Распутина умоляли Государя и Императрицу лица, наиболее близкие Царской семье. Все было безрезультатно. Его темное влияние все больше и больше укреплялось, а наряду с этим все сильнее нарастало недовольство в стране, проникая даже в самые глухие углы России, где простой народ верным инстинктом чуял, что у вершин власти творится что-то неладное».

Владимир Пуришкевич в своем дневнике пишет более эмоционально: «Боже мой! чем бы я ни занимался, где бы я ни был, с кем бы я ни был, о чем бы я ни говорил,- червем точит меня мысль везде и всюду: жив он - этот позор России, каждый час можно ожидать какой-либо новой неожиданности. Каждый день он марает все более и более царя и его семью. Уже грязная клевета черни касается, на этой почве, чистых и непорочных великих княжон - царских дочерей, а этот гад, этот хлыст забирает что день, то больше и больше силы, назначая и смещая русских сановников и обделывая через шарлатанов в роде Симановича и князя Михаила Андронникова свои грязные дела. Все то чистое и честное, что по временам дерзает возвысить свой голос у царского трона против него, подвергается немедленной немилости и опале. Нет такого административного поста, как бы высок он не был, гарантировал бы безопасность вельможе, дерзнувшему указать царю на недопустимость дальнейшего влияния Распутина на ход русской политики и государственных дел».

К преступлению заговорщики готовились тщательно: подготовили начиненные ядом пирожные, пистолеты, разработали план, как заманить Распутина в дом Юсупова, предусмотрели, что следует завести патефон, чтобы заглушить крики и выстрелы, закрасили надписи на автомобиле, на котором планировалось вывезти труп «старца», чтобы утопить его в проруби.

Сначала все шло по плану. 17 декабря 1916 года Юсупову удалось привезти Распутина к себе в петербургский особняк. Хотя при этом у него в какое-то время и возникли сомнения в целесообразности их заговора:

«Мне сделалось стыдно и гадко при мысли о том, каким подлым способом, при помощи какого ужасного обмана я его завлекаю к себе. Он - моя жертва, он стоит передо мною, ничего не подозревая, он верит мне. Но куда девалась его прозорливость? Куда исчезло его чутье? Как будто роковым образом затуманилось его сознание, и он не видит того, что против него замышляют. В эту минуту я был полон глубочайшего презрения к себе; я задавал себе вопрос - как мог я решиться на такое кошмарное преступление? И не понимал, как это случилось.

Вдруг с удивительной яркостью пронеслись передо мною одна за другой картины жизни Распутина. Чувства угрызения совести и раскаяния понемногу исчезли и заменились твердою решимостью довести начатое дело до конца. Я больше не колебался».

Привезя Распутина к себе, Юсупов угостил его пирожными и мадерой с цианистым калием. Вот как он сам это описывает в своей книге «Конец Распутина»:

- Григорий Ефимович, а зачем Протопопов к вам заезжал? Все боится заговора против вас? - спросил я.

- Да, милый, мешаю я больно многим, что всю правду-то говорю. Не нравится аристократам, что мужик простой по царским хоромам шляется, - все одна зависть да злоба. Да что их мне бояться? Ничего со мной не сделают заговорен я против злого умысла. Пробовали, не раз пробовали, да господь все время просветлял. Вот и Хвостову не удалось - наказали и прогнали его. Да, ежели только тронут меня - плохо им всем придется.

Жутко звучали эти слова Распутина там, где ему готовилась гибель.

Но ничего не смущало меня больше. В течение всего нашего разговора одна только мысль была в моей голове заставить его выпить вина из всех отравленных рюмок и съесть все пирожные с ядом.

Через некоторое время, наговорившись на свои обычные темы, Распутин захотел чаю. Я налил ему чашку и придвинул тарелку с бисквитами. Почему-то я дал ему бисквиты без яда.

Уже позднее я взял тарелку с отравленными пирожными и предложил ему. В первый момент он от них отказался.

- Не хочу - сладкие больно, - сказал он.

Однако вскоре взял одно, потом второе. Я не отрываясь смотрел, как он брал эти пирожные и ел их одно за другим.

Действие цианистого калия должно было начаться немедленно, но, к моему большому удивлению, Распутин продолжал со мной разговаривать, как ни в чем не бывало».

Потом Распутин без видимого ущерба для здоровья выпил несколько рюмок отравленной мадеры. Уже два часа «старец» накачивал себя ядом и хоть бы что. Этот феномен позже объяснили тем, что Распутин страдал алкогольным гастритом, и его желудок не мог вырабатывать соляную кислоту, без которой смертоносный цианид не действует на организм человека. Но Юсупов, который уже два часа, убивая гостя, принужден был играть роль радушного хозяина, потерял терпение. Под надуманным предлогом он оставил «старца». А потом, посоветовавшись с другими заговорщиками, которые ожидали наверху дома, он вновь спустился к Распутину, держа за спиной браунинг. Старец Григорий хотя и пожаловался ему на легкое недомогание, но предложил поехать к цыганам, чтобы повеселиться. И тут Юсупов выстрелил ему в сердце. Распутин упал и затих.

Заговорщики спустились вниз и осмотрели старца. Пуришкевич в своем дневнике вспоминал:

«Сейчас я стоял над этим трупом, и меня волновали самые разнообразные и глубокие чувства: но первым из них, как теперь помню, было чувство глубочайшего изумления перед тем, как мог такой, на вид совершенно обыденный и отвратительный типа Силена, или Сатира, мужик, влиять на судьбы России и на ход жизни великого народа, страна коего в сущности представляет часть света, а не государство...

…Я стоял над Распутиным, впившись в него глазами. Он не был еще мертв: он дышал, он агонизировал. Правой рукою своею прикрывал он оба глаза и до половины свой длинный, ноздреватый нос, левая рука его была вытянута вдоль тела; грудь его изредка высоко подымалась, и тело подергивали судороги. Он был шикарно, но по-мужицки одет: в прекрасных сапогах, в бархатных навыпуск брюках, в шелковой, богато расшитой шелками цвета крем, рубахе, подпоясанной малиновым с кистями, толстым, шелковым шнурком. Длинная черная борода его была тщательно расчесана и как будто блестела или лоснилась даже от каких-то специй.

Не знаю, сколько времени простоял я здесь; в конце концов раздался голос Юсупова: «Ну-с, господа, идемте наверх, нужно кончать начатое!» Мы вышли из столовой, погасив в ней электричество и притворив слегка двери».

Дальнейшие события князь Юсупов описывал так:

«Настроение у всех было повышенное. Мы верили, что событие этой ночи спасет Россию от гибели и позора.

Согласно нашему плану великому князю Димитрию Павловичу, поручику Сухотину и доктору Лазоверту теперь предстояло исполнить следующее: во-первых, устроить фиктивный отъезд Распутина из нашего дома на тот случай, если тайная полиция проследила его, когда он к нам приехал. Для этого Сухотин должен был изобразить Распутина, надев его шубу и шапку, и в открытом автомобиле Пуришкевича вместе с великим князем и доктором выехать по направлению к Гороховой; во-вторых, нужно было, захватив одежду Распутина, завезти ее на Варшавский вокзал, чтобы сжечь в санитарном поезде Пуришкевича, и там же, на вокзале, оставить его автомобиль. С вокзала надо было добраться на извозчике до дворца великого князя, взять там его закрытый автомобиль и возвратиться на Мойку. В автомобиле великого князя Димитрия Павловича предстояло увезти труп Распутина из нашего дома на Петровский остров».

Однако все их планы спутал стойкий неумирающий старец. В книге Юсупова его воскрешение описано так:

«Я встал, вышел на лестницу, спустился до запертой двери и открыл ее.

У стола, на полу, на том же месте, где мы его оставили, лежал убитый Распутин. Тело его было неподвижно, но, прикоснувшись к нему, я убедился, что оно еще теплое. Тогда, наклонившись над ним, я стал нащупывать пульс, биения его не чувствовалось: несомненно, Распутин был мертв. Из раны мелкими каплями сочилась кровь, падая на гранитные плиты.

Не зная сам зачем, я вдруг схватил его за обе руки и сильно встряхнул. Тело поднялось, покачнулось в сторону и упало на прежнее место: голова безжизненно свисала набок. Постояв над ним еще некоторое время, я уже хотел уходить, как вдруг мое внимание было привлечено легким дрожанием века на левом глазу Распутина. Тогда я снова к нему приблизился и начал пристально всматриваться в его лицо: оно конвульсивно вздрагивало, все сильнее и сильнее. Вдруг его левый глаз начал приоткрываться... Спустя мгновение правое веко, также задрожав, в свою очередь приподнялось и... оба глаза, оба глаза Распутина, какие-то зеленые, змеиные, с выражением дьявольской злобы впились в меня...

Как в кошмаре, стоял я, прикованный к каменному полу...

И тут случилось невероятное.

Неистовым резким движением Распутин вскочил на ноги; изо рта его шла пена. Он был ужасен. Комната огласилась диким ревом, и я увидел, как мелькнули в воздухе сведенные судорогой пальцы... Вот они, точно раскаленное железо, впились в мое плечо и старались схватить меня за горло. Глаза его скосились и совсем вылезли из орбит.

Оживший Распутин хриплым шепотом непрестанно повторял мое имя.

Обуявший меня ужас был не сравним ни с чем.

Я пытался вырваться, но железные тиски держали меня с невероятной силой. Началась кошмарная борьба.

В этом умирающем, отравленном и простреленном трупе, поднятом темными силами для отмщения своей гибели, было что-то до того страшное, чудовищное, что я до сих пор вспоминаю об этой минуте с непередаваемым ужасом.

Я тогда еще яснее понял и глубже почувствовал, что такое был Распутин: казалось, сам дьявол, воплотившийся в этого мужика, был передо мной и держал меня своими цепкими пальцами, чтобы никогда уже не выпустить.

Но я рванулся последним невероятным усилием и освободился.

Распутин, хрипя, повалился на спину, держа в руке мой погон, оторванный им в борьбе. Я взглянул на него: он лежал неподвижно, весь скрючившись.

Но вот он снова зашевелился.

Я бросился наверх, зовя на помощь Пуришкевича, находившегося в это время в моем кабинете.

- Скорее, скорее револьвер! Стреляйте, он жив!.. - кричал я».

Добивал ожившего старца уже Пуришкевич, который описывал это так:

«То, что я увидел внизу, могло бы показаться сном, если бы не было ужасною для нас действительностью: Григорий Распутин, которого я полчаса тому назад созерцал при последнем издыхании, лежащим на каменном полу столовой, переваливаясь с боку на бок, быстро бежал по рыхлому снегу во двор дворца вдоль железной решетки, выходившей на улицу, в том костюме, в котором я видел его сейчас почти бездыханным .

Первое мгновенье я не мог поверить своим глазам; но громкий крик его в ночной тишине на бегу «Феликс, Феликс, все скажу царице», -- убедил меня, что это он, что это Григорий Распутин, что он может уйти, благодаря своей феноменальной живучести, еще несколько мгновений, и он очутится за вторыми железными воротами на улице, где, не называя себя, обратится к первому, случайно встретившемуся, прохожему с просьбой спасти его, так как на его жизнь покушаются в этом дворце, и... все пропало. Естественно, что ему помогут, не зная, кого спасают, он очутится дома на Гороховой, и мы раскрыты.

Я бросился за ним вдогонку и выстрелил. В ночной тиши чрезвычайно громкий звук моего револьвера пронесся в воздухе - промах! Распутин наддал ходу: я выстрелил вторично на бегу - и... опять промахнулся.

Не могу передать того чувства бешенства, которое я испытал против самого себя в эту минуту. Стрелок более чем приличный, практиковавшийся в тире на Семеновском плацу беспрестанно и попадавший в небольшие мишени, я оказался сегодня неспособным уложить человека в 20-ти шагах. Мгновенья шли... Распутин подбегал уже к воротам, тогда я остановился, изо всех сил укусил себя за кисть левой руки, чтоб заставить себя сосредоточиться, и выстрелом (в третий раз) попал ему в спину. Он остановился. Тогда я уже тщательнее прицелившись, стоя на том же месте, дал четвертый выстрел, попавший ему, как кажется в голову, ибо он снопом упал ничком в снег и задергал головой. Я подбежал к нему и изо всей силы ударил его ногою в висок. Он лежал с далеко вытянутыми вперед руками, скребя снег и как будто бы желая ползти вперед на брюхе: ибо продвигаться он уже не мог и только лязгал и скрежетал зубами. Я был уверен, что сейчас его песня действительно спета, и что больше ему не встать».

Любопытно, что спустя много лет к убийству Распутина решили «примазаться» и англичане. Британские разведчик Ричард Каллен и историк Эндрю Кук в документальном фильме, показанному по Би-би-си в 2004 году, заявили, что вообще заговор против Распутина организовали офицеры британской разведки в России - Джон Скейл и Стивен Аллей. Вот ими двигали уже чисто прагматичные интересы. Англичане боялись, что «святой старец» уговорит российского царя заключить сепаратный мир с Германией, в результате чего вся мощь немецкой военной машины обрушится на Англию и Францию.

Якобы младший офицер британской разведки Освальд Рейнер подбил на убийство Распутина своего русского друга князя Феликса Юсупова, с которым в юные годы учился в Оксфорде, и даже находился среди заговорщиков в момент преступления. Англичане утверждают, что выстрелы Пуришкевича оказались для «старца» тоже не смертельными, и добил Распутина контрольным выстрелом в голову из пистолета марки «Уэбли» именно Рейнер.

Но как бы то ни было, когда труп Распутина перенесли в дом, оказалось, что выстрелы привлекли внимание полиции. Дальнейшие события Юсупов описал так:

«Оказалось, что выстрелы были услышаны в участке, откуда у городового потребовали объяснений по телефону. Первоначальными его показаниями местные полицейские власти не удовлетворились и настаивали на сообщении всех подробностей.

Пуришкевич, увидав вошедшего в это время городового, быстро подошел к нему и начал говорить повышенным голосом:

- Ты слышал про Распутина? Это тот самый, который губил нашу Родину, нашего царя, твоих братьев-солдат... Он немцам нас продавал... Слышал?

Городовой стоял с удивленным лицом, не понимая, чего от него хотят, и молчал.

- А знаешь ли ты, кто с тобой говорит? - не унимался Пуришкевич. - Я - член Государственной думы Владимир Пуришкевич. Выстрелы, которые ты слыхал, убили этого самого Распутина, и, если ты любишь твою Родину и твоего царя, ты должен молчать...

Я с ужасом слушал этот разговор. Остановить его и вмешаться было совершенно невозможно. Все случилось слишком быстро и неожиданно, какой-то нервный подъем всецело овладел Пуришкевичем, и он. очевидно, сам не сознавал того, что говорил.

- Хорошее дело совершили. Я буду молчать; а вот коли к присяге поведут, тут делать нечего - скажу все, что знаю, - проговорил наконец городовой».

После ухода полицейского у Юсупова произошел нервный срыв. Он схватил двухфунтовую резиновую гирю и принялся избивать труп Распутина. Наблюдавший за этим Пуришкевич потом писал:

«Он, отравлявший его и видевший, что яд не действует; стрелявший в него и увидевший, что и пуля его не взяла, очевидно, не хотел верить в то, что Распутин уже мертвое тело, и, подбежав к нему, стал изо всей силы бить его двухфунтовой резиной по виску, с каким-то диким остервенением и в состоянии совершенно неестественного возбуждения.

Я, стоявший наверху у перил лестницы, в первое мгновенье ничего не понял и оторопел тем более, что, и к моему глубочайшему изумлению, Распутин даже и теперь еще, казалось, подавал признаки жизни!

Перевернутый лицом вверх, он хрипел, и мне совершенно ясно было видно сверху, как у него закатился зрачок правого - открытого глаза, как будто глядевшего на меня бессмысленно, но ужасно».

Когда Юсупова удалось успокоить, за телом Распутина приехали в закрытом автомобиле великий князь Дмитрий Павлович, поручик Сухотин и доктор Лазоверт. Они сбросили его труп с моста в прорубь на Малой Невке. Когда позже следственные работники извлекли труп на поверхность, экспертиза показала, что под водой Распутин был жив ещё несколько минут. Мало того, писали, что дважды смертельно раненный в грудь и шею, с двумя проломами в черепе, он и под водой какое-то время боролся за свою жизнь и успел освободить от веревок правую руку, сжатую в кулак.

Своей незаурядной жизнью и своей драматичной гибелью Распутин создал себе такой демонический образ, что даже после смерти его тело не обрело покоя. Сначала царица Александра Федоровна повелела временно захоронить его за парком в Царском селе, чтобы позднее перенести в специально изготовленный для него мавзолей. Но сразу после этого обнаружилось полярное отношение людей к «святому старцу». В первую же ночь после погребения группа царскосельских офицеров привезла ассенизационную бочку с дерьмом и вывалила ее содержимое на могильный холм. Это было мнение народа. Однако монархи придерживались своего мнения по отношению к покойному. В деревянную часовню, сооруженную возле могилы Распутина, почти каждый день ходили молиться члены царской семьи.

После свержения монархии народное мнение восторжествовало. В 1917 году, во время Февральской революции труп Распутина выкопали из могилы и похитили, чтобы контрреволюционные силы не создали из мощей покойного культа. Мертвое набальзамированное тело Распутина привезли в Политехнический институт и сожгли в топке котельной.

Как оказалось впоследствии убийство Распутина не спасло Россию и монархию. И тем самым еще добавило мистики к образу «священного старца». Распутин не раз заявлял, что его смерть приведет к гибели династии Романовых. Спустя девятнадцать месяцев после его гибели вся царская семья была расстреляна в Екатеринбурге. Хотя, останься Распутин жив, вряд ли это предотвратило бы печальную кончину Романовых.

Феликс Юсупов в своей книге «Конец Распутина» написал:

«Сколько было во мне и во всех нас чисто юношеской веры в то, что одним ударом можно победить зло.

Нам казалось, что Распутин был лишь болезненным наростом, который нужно было удалить, чтобы вернуть русскую монархию к здоровой жизни, и не хотелось думать, что этот ""старец"" является злокачественным недугом, пустившим слишком глубокие корни, которые продолжают свое разрушительное, дело даже после принятия самых крайних и решительных мер.

Еще печальнее было бы предположить тогда, что появление Распутина не было несчастной случайностью, а стояло в какой-то невидимой внутренней связи с тем незаметным процессом разложения, который совершался уже в какой-то части русского государственного организма»."

Ссылка на источник: http://www.all-crime.ru/ybiystva/yb-rasputina.htm