Расстрел адмирала Колчака

Расстрел Верховного правителя России адмирала А. В. Колчака был произведён 7 февраля 1920 года в 5-м часу утра в устье реки Ушаковки близ её впадения в реку Ангару по распоряжению Иркутского большевистского военно-революционного комитета. Общее руководство расстрелом осуществлял председатель Иркутской губернской чрезвычайной комиссии Самуил Чудновский, расстрельной командой руководил начальник гарнизона и одновременно комендант Иркутска Иван Николаевич Бурсак (Борис Яковлевич Блатлиндер). Верховный правитель России адмирал А. В. Колчак, передавший 4 января 1920 года верховную власть своему заместителю генералу А. И. Деникину и находившийся фактически под негласным арестом чехословацкого командования, был доставлен в Иркутск и 15 января с санкции французского генерала Жанена выдан чехословаками представителям эсеро-меньшевистского «Политцентра» и помещён в губернскую тюрьму. 21 января «Политцентр» передал власть в Иркутске, а с ней и арестованного адмирала, большевистскому Иркутскому военно-революционному комитету. Большевики сменили председателя Чрезвычайной следственной комиссии, созданной ещё «Политцентром», на своего ставленника С. Г. Чудновского, а сама комиссия была преобразована в Губернскую чрезвычайную комиссию. При этом состав Комиссии, допрашивавшей Колчака, оставался неизменным до самого последнего дня, и среди её членов были меньшевик Денике и два правых эсера — Лукьянчиков и Алексеевский. Они были близко знакомы с работой правительства Колчака и к тому же прямо или косвенно участвовали в подготовке иркутского выступления против него. По мнению следователя К. Попова, участвовавшего в допросах, участие этих лиц в Комиссии позволяло сделать Колчака более склонным к даче показаний, поскольку он не видел в них своих решительных и последовательных врагов. Допросы Колчака начались 21 января, буквально накануне передачи «Политцентром» власти Ревкому, так что все допросы, начиная со второго, производились уже от имени советской, а не эсеро-меньшевистской власти. Адмирал держался во время допросов спокойно и с большим достоинством, вызывая этим невольное уважение у следователей, подробно рассказывая о своей жизни и охотно отвечая на вопросы. Колчак был довольно откровенен и открыт, стремился оставить для истории и собственные биографические данные, и сведения о важных исторических событиях, участником которых ему довелось быть. В ночь на 25 января (7 февраля) 1920 года в тюрьму, где содержались А. В. Колчак и бывший Председатель Совета Министров Российского правительства В. Н. Пепеляев, прибыл отряд красноармейцев с начальником И. Бурсаком. Сначала со второго этажа был выведен Пепеляев, затем — А. В. Колчак. Адмирал шел среди кольца солдат совершенно бледный, но спокойный. Все время своего ареста и до смерти А. В. Колчак держался мужественно и совершенно спокойно, хотя и не питал иллюзий относительно своей участи. Внутренне же адмирал за эти дни нечеловечески устал, ко дню своей смерти, в возрасте 46 лет, он был уже совершенно седым. Перед расстрелом А. В. Колчаку было отказано последний раз повидаться с его любимой — А. В. Тимиревой, добровольно пошедшей под арест вместе с Александром Васильевичем, не желая его покидать. Адмирал отверг предложение палачей завязать глаза и отдал Чудновскому кем-то ему ранее переданную капсулу с цианистым калием, так как считал самоубийство неприемлемым для православного христианина, попросил передать свое благословение жене и сыну. Общее руководство расстрелом осуществлял председатель губчека Самуил Чудновский, расстрельной командой руководил начальник гарнизона и одновременно комендант Иркутска Иван Бурсак. Полнолуние, светлая, морозная ночь. Колчак и Пепеляев стоят на бугорке. На мое предложение завязать глаза Колчак отвечает отказом. Взвод построен, винтовки наперевес. Чудновский шепотом говорит мне: – Пора. Я даю команду – Взвод, по врагам революции – пли! Оба падают. Кладем трупы на сани-розвальни, подвозим к реке и спускаем в прорубь. Так «верховный правитель всея Руси» адмирал Колчак уходит в свое последнее плавание. — Из воспоминаний И. Бурсака Как отмечает историк Хандорин, в своих «неофициальных» воспоминаниях, Бурсак пояснял: «Закапывать не стали, потому что эсеры могли разболтать, и народ бы повалил на могилу. А так — концы в воду». Даже сами расстрельщики, враги, отмечали впоследствии, что адмирал встретил смерть с солдатским мужеством, сохранил достоинство и перед лицом смерти. http://book-online.com.ua/read.php?book=1089&page=187#s187_n0