Россия, Российская империя
До собственного ареста правитель находился в Петергофе и слал супруге письма, умоляя простить его, выслать совместно с Воронцовой в Голштинию, назначить ему пенсию и т. д. Когда войска, верные Екатерине, пришли в Петергоф, он без сопротивления сдался на милость фаворитов и скоро отрекся от престола. Его увез в имение Ропша брат победителя и активный участник переворота Алексей Орлов. Там прошлый правитель погиб при таинственных обстоятельствах.
Непременно, Екатерина не отдавала приказа уничтожить супруга. Но все есть основания считать, что она и не предупредила несчастье. О готовящейся катастрофы Екатерина знала по письмам А. Орлова из Ропши. Так, 2 июля он писал государыне: «…Мы сейчас, по отпуску этого письма и со всею командою благополучны. Только наш (узник, Петр. – Е. А.) очень занемог и схватила его ненамеренная колика, и я небезопасен, чтобы он нынешнюю ночь не погиб, а больше опасаюсь, чтобы не ожил». И дальше Орлов объясняет: «Первая опасность для того, что он все вздор гласит и нам это нисколечко не забавно. Другая опасность, что он, вправду, для нас всех небезопасен для того, что он время от времени так отзывается, хотя (т. е. желая. – Е. А.) в прежнее состояние быть». Здесьто и крылись истоки будущей катастрофы. Петра охраняли те, кто оказался конкретно замешан в комплоте и свержении правителя – тягчайшем муниципальном злодеянии. И эти люди, естественно, были заинтересованы в том, чтоб Петр пропал навечно, а не грозил им экзекуцией, отчего им, возможно, и становилось так невесело. Екатерина не могла этого не осознавать. Письмо Орлова от 2 июля более чем откровенно, и все же императрица промолчала, тюремщиков в Ропше не поменяла, оставила все как есть. Сейчас о здоровье Петра. Вправду, с 30 июня он приболел – сказалось нервное потрясение. Но прибывшие 3 и 4 июля докторы констатировали улучшение состояния хворого. Но 6 июля Орлов прислал императрице два последних письма. В первом говорилось: «Матушка наша, милостивая государыня! Не знаю, что сейчас начать. Боюсь гнева от Вашего величества, чтобы Вы чего на нас исступленного поразмыслить не изволили и чтобы мы не были причиною погибели злодея Вашего и всей Рф, также и закона нашего… А он (т. е. Петр. – Е. А.) сам сейчас так болен, что не думаю, чтобы дожил до вечера, и практически совершенно уже в беспамятстве, о чем уже и вся команда здешняя знает и молит Бога, чтобы он быстрее с наших рук убрался».
Из этого письма следует, что дело неумолимо близится к развязке. Подозрительно, что сам Орлов, совершенно не доктор, поставил «диагноз», что нездоровой до вечера не доживет. Этот «диагноз» более похож на приговор. Вобщем, может быть, к этому времени Петра уже и не было в живых. Около 6 часов вечера такого же денька пришло последнее письмо Орлова. В нем сказано: «Государыня, состоялась неудача. Мы были пьяны, и он тоже. Он заспорил за столом с князем Федором (Барятинским. – Е. А.), не успели мы разнять, а его уже и не стало. Сами не помним, что делали, но все до одного повинны, достойны экзекуции. Помилуй, хоть для брата! Повинную для тебя принес, и разыскивать нечего. Прости либо отдай приказ быстрее окончить. Свет не мил, прогневили тебя и загубили души навек».
Убийство совершилось. При каких обстоятельствах – не знает никто. Не случаем Орлов просит не назначать расследования, потому что «принес повинную». Никакого следствия и не было. Никто не растолковал очевидное противоречие 2-ух последних писем Орлова: в одном говорится о смертельной заболевания Петра, что тот «почти совершенно уже в беспамятстве», а во 2-м сказано, что этот, казалось бы, безвыходный нездоровой как ни в чем же не бывало пил со своими тюремщиками, вступил во время застолья в спор, а позже и в стычку с Барятинским… Екатерина эти «белые нитки» отлично лицезрела, но она мыслила уже другими категориями, ей важен был конечный итог, и она его получила. Петр мертв, препядствия более не было… На публике объявили, что прошлый правитель скончался «от геморроидальных колик».
Ссылка на источник: http://ref365.ru/ref_dfd4b9e2b0009d3c45d77c720053ddfb.html
