Дом-музей А. Грина (Старый Крым)

Хлопотами Нины Николаевны в 1934 году в этом домике удалось открыть мемориальную комнату А. С. Грина, но мечталось о государственном музее. В 1940 году из Наркомпроса пришло письмо, в котором было дано согласие на создание музея, и назначалась дата его открытия - к 10-летию со дня смерти писателя. Но осенью 1941 года в Старый Крым вошла немецкая армия. В 1945 году вдову Грина арестовали и сослали. Домик остался без присмотра. В 1956 году Нина Николаевна вернулась в Старый Крым, застав в доме чужих жильцов и страшную разруху.

Началась новая борьба за возвращение дома и создание в нём мемориального музея. Вдову поддержали писатели России и Украины. В марте 1960 года Нина Николаевна пишет в письме к М. Новиковой: "...Ключ и ордер на домик у меня в руках... Теперь буду делать уголок Александра Степановича для себя, для людей, для будущего".

В мае 1960 года открывается мемориальная комната писателя. В 1964 году был получен документ, определивший статус домика как филиала Феодосийского краеведческого музея. В 1971 году он передаётся Феодосийскому литературно-мемориальному музею А. С. Грина, затем включается в состав заповедника "Старый Крым", после расформирования последнего он становится филиалом Историко-литературного музея, а с 2001 года входит в состав заповедника "Киммерия М. А. Волошина".

Летом домик весь в зелени. С одной стороны входной двери вьется виноградная лоза, с другой - розы. Перед фасадом, слева от окна, зацветает старый куст сирени, задний угол дома до самой крыши густо увит плющом... В саду - много-много цветов... Экспозицию музея составляют две небольшие комнатки. В комнате направо - старые фотографии, документы, первые издания книг Грина, автографы... - все, что относится к старокрымскому периоду жизни писателя. Налево - комнатка Грина. Здесь он жил, здесь и умер... Она выглядит точно такой, какой была в последние дни жизни писателя. Единственное новшество — деревянный пол.

...Здесь домик есть с крыльцом в тени бурьянной,

Где над двором широколистый тут.

В таких домах обычно капитаны

Остаток дней на пенсии живут.

Я одного из них запомнил с детства.

В беседах, в книгах он оставил мне

Большое беспокойное наследство -

Тревогу о приснившейся стране,

Где без раздумья скрещивают шпаги,

Любовь в груди скрывают, словно клад,

Не знают лжи и парусом отваги

Вскипающее море бороздят.

Все эти старомодные рассказы,

Как запах детства, в сердце я сберег.

Под широко раскинутые вязы

Хозяин сам выходит на порог.

Он худ и прям. В его усах дымится

Морской табак. С его плеча в упор

Глядит в глаза взъерошенная птица -

Подбитый гриф, скиталец крымских гор.

Гудит пчела. Густой шатер каштана

Пятнистый по земле качает свет.

Я говорю: "Привет из Зурбагана!",

И он мне усмехается в ответ...

...И этот край назвал бы Зурбаганом,

Когда б то не был крымский садик наш,

Где старый клен шумит над капитаном,

Окончившим последний каботаж.

1937, Всеволод Рождественский

Обстановка предельно аскетичная. У широкого трехстворчатого окна - простая железная кровать, покрытая белым покрывалом. У кровати - вытертая от времени барсучья шкура, тумбочка. На стене - портрет Эдгара По, любимого писателя Грина. Справа в углу - ломберный столик с изящно выгнутыми ножками. На квадрате зеленого сукна - фотографии А.С.Грина и Нины Николаевны, шкатулка, пресс-папье, статуэтка собаки... "Она со мной имеет некоторое сходство," - отметил как-то Грин. А на подоконнике, рядом с пепельницей, звонком и вазой, где обычно стояли розы, любимые цветы Грина, - часы-будильник. "Не люблю я здесь одну вещь, - сказал Александр Степанович про этот будильник. - Он не возвращает прожитых мгновений...".

Ссылка на источник: http://kimmeria.com/kimmeria/strkrym/museum_grin_02.htm