Франция, ПарижЛЕОНОРА ГАЛИГАИ (1617). После убийства Генриха IV регентшей при его малолетнем наследнике Людовике XIII стала супруга погибшего и мать нового короля Мария Медичи. Ею вертели как хотели камеристка королевы Леонора Галигаи и ее красавец-муж Кончини, итальянский авантюрист, со временем получивший звание маршала д'Анкра и титул маркиза.
Приехав в Париж в конце 1613 года, молодой Ришелье (в ту пору еще епископ Люсинский) постарался втереться в доверие к маршалу и Галигаи. Это оказалось непросто, но Ришелье сумел проявить себя как блестящий тактик на заседаниях Королевского Совета, совершенно очаровав регентшу и приблизившись насколько возможно к чете Галигаи — Кончини.
Король Людовик подозревал чету Кончини в том, что они принимали участие в убийстве его отца Генриха IV, он хотел отомстить за то невнимание, граничившее с пренебрежением, с которым они относились к нему в детстве. Король твердо решил убрать маршала д'Анкра.
Все это быстро усвоил и Ришелье. Продолжая уверять Кончини в своей преданности, лукавый епископ Люсинский завязал контакты с королевским окружением. В апреле 1617 года король окончательно решил отделаться от Кончини. Капитану гвардии барону де Витри, ненавидевшему регентшу и ее фаворита, был отдан приказ арестовать маршала д'Анкра. «Государь, как я должен поступить, если он станет защищаться?»
Король промолчал, но один из придворных заметил: «Король ожидает, что его убьют».
Вечером 23 апреля 1617 года Ришелье получил письмо, в котором сообщалось, что маршал д'Анкр завтра будет убит. Епископ засунул бумагу под подушку и спокойно заснул.
Кончини был убит в упор на мосту Лувра. Его истерзанное тело было брошено на потеху толпы.
Без предупреждения была арестована Леонора Галигаи. Ее свадебный контракт предусматривал раздельность имущества супругов. Чтобы завладеть состоянием фаворитки, ее обвинили в колдовстве (она гадала на внутренностях животных, пытаясь излечиться с помощью магических средств) и участии в заговоре, приведшем к убийству Генриха IV. Галигаи была осуждена как колдунья. На эшафоте Галигаи спросили, каким колдовским путем она подчинила себе королеву. Осужденная ответила: «Превосходством, которым существо, сильное духом, имеет над другими».
ЗАГОВОР ШАЛЕ (1626). В 1626 году была предпринята первая из многочисленных попыток устранения кардинала его политическими противниками. Заговор против Ришелье был важнейшей частью более широкого замысла по низложению Людовика XIII и возведению на трон его младшего брата Гастона, герцога Анжуйского.
Элегантный, с изысканными манерами, веселый и непосредственный герцог Анжуйский разительно отличался от своего старшего брата и был любимцем двора с детских лет. Мария Медичи также выделяла Гастона.
В 1626 году Гастону исполнилось 18 лет, и он официально был объявлен дофином. У Людовика XIII все еще не было наследника, и Гастон считался им до тех пор, пока в королевской семье не родился мальчик. До предела обострившиеся отношения между Людовиком XIII и Анной Австрийской, особенно после истории с Бэкингемом, когда королеве пришлось давать объяснения своего поведения, делачи такую перспективу в глазах общества маловероятной Гастон же оставался наиболее вероятным преемником Людовика XIII. А раз так, то почему было бы и не ускорить его восшествие на престол, тем более что нынешний король мало соответствовал своему высокому предназначению. Кто-то усиленно распускал слухи о психической неполноценности короля, подверженного частой ипохондрии, о том, что он не в состоянии управляться с делами государства.
Активную роль в заговоре играли герцогиня де Шеврез и воспитатель Гастона маршал д'Орнано. Среди участников заговора были сам Гастон, сводные братья короля Вандомы, его кузены Конде и Суассон, а также Анна Австрийская. Некоторые заговорщики (герцогиня де Шеврез и д'Орнано) считали необходимым после устранения Людовика XIII устроить брак Гастона и Анны Австрийской, другие (Конде) сами претендовали на престол.
Заговорщики установили тайные связи за границей, в частности, с герцогом Савойским и Венецией, а также с Англией и Голландией, проявлявшими недовольство внешней политикой Людовика XIII и его первого министра. Ришелье очень скоро заподозрил неладное и через своих агентов выяснил, что на герцога Анжуйского дурное влияние оказывает его воспитатель. Кардинал приказал немедленно арестовать маршала и начать следствие по его делу. Заговорщики всполошились и решили поспешить с убийством Ришелье. Нужен был только исполнитель. Его нашла все та же герцогиня де Шеврез из числа своих многочисленных поклонников. Им оказался 27-летний Дэриде Талейран-Перигор, маркиз де Шале, человек из окружения Гастона. Заговорщики составили план, в соответствии с которым маркиз де Шале должен был убить кардинала в его летней резиденции Флери, около Фонтенбло, во время визита Гастона к Ришелье. В случае успеха маркизу обещали карьеру и благосклонность герцогини де Шеврез. По некоторым данным все дело погубил сам Шале, отличавшийся излишней болтливостью. Он неосмотрительно посвятил в заговор своего дядю командора де Балансе, который поспешил сообщить обо всем Ришелье.
Но решающее значение в раскрытии заговора сыграла сыскная служба Ришелье и один из лучших разведчиков отца Жозефа — «серого кардинала» — Рошфор. Нарядившись капуцином, Рошфор отправился в Брюссель, где ему удалось войти в доверие к маркизу Лекю, любовнику одной из заговорщиц — герцогини де Шеврез. Вскоре Лекю передал услужливому монаху несколько писем для доставки в Париж. На полдороге Рошфора встретил курьер отца Жозефа, который быстро доставил депеши Ришелье. Депеши оказались зашифрованными, но код был скоро раскрыт, и Ришелье смог познакомиться с письмами заговорщиков.
После прочтения письма были снова переданы Рошфору, который вручил их адресату — адвокату Лапьеру, жившему около улицы Любер. За Лапьером была установлена постоянная слежка. Таким путем было определено, что подлинным адресатом был королевский придворный, маркиз де Шале. Особенно важно было то, что в письмах, доставленных Рошфором, обсуждался вопрос о желательности смерти не только Ришелье, но и самого Людовика XIII. Это позволяло Ришелье разделаться с заговорщиками, как участниками покушения на монарха. Ришелье был склонен сразу арестовать и отправить на эшафот маркиза де Шале, но «серый кардинал» настоял на более изощренном методе действий. Стали непрерывно следить за Шале, чтобы выявить остальных заговорщиков. Рошфор, получивший ответы на привезенные им письма, снова был послан в Брюссель.
Шале был далек от мысли, что опутан сетью агентов кардинала, и спокойно отправил курьера к испанскому королю с предложением заключить тайный договор. Испанский двор выразил полнейшую готовность удовлетворить все просьбы заговорщиков. Однако на обратном пути из Мадрида курьер был арестован людьми кардинала, и Ришелье ко всему прочему получил доказательства государственной измены. Акцию назначили на 11 мая 1626 года. Накануне маркиз де Шале в сопровождении группы единомышленников прибыл во Флери, чтобы уведомить кардинала о скором приезде Гастона, а заодно изучить обстановку, в которой ему предстояло действовать. Шале и его единомышленники были озадачены, когда Ришелье принял их в окружении сильной охраны. Усиленные посты были расставлены по всему дому.
Заговорщиков это тем более удивило, что до тех пор у кардинала не было телохранителей. Обескураженный Шале и его люди покинули Флери. Не медля ни минуты, Ришелье в сопровождении охраны отправился в Фонтенбло с визитом к Гастону, которого застал в постели. Ришелье сразу же дал ему понять, что заговор раскрыт. Затем кардинал изрек сентенцию о необходимости укрепления единства в королевском доме и об опасностях, которые подстерегают государство в случае раздоров среди членов королевской семьи. Он призывал Гастона образумиться и назвать имена заговорщиков. Перепуганный насмерть Гастон выдал всех участников заговора, а спустя несколько дней безропотно подписал составленный Ришелье документ, обязывавший всех членов королевской семьи безусловно повиноваться королю. Получив подробные сведения о заговоре, Ришелье сообщил о нем Людовику XIII и одновременно подал королю прошение об отставке, сославшись на слабое здоровье. Кардинал сознательно пошел на обострение ситуации, понимая, что в столь критический момент Людовик XIII как никогда нуждается в нем. Ришелье нужен был новый мандат с более широкими полномочиями. И он получил его. 9 июня 1626 года королевский, курьер вручил кардиналу письмо, в котором, среди прочего, говорилось: «Я знаю все причины, по которым вы хотите уйти на покой. Я желаю Вам быть здоровым даже больше, чем Вы сами этого хотите… Благодаря Господу все идет хорошо с тех пор, как Вы здесь; я питаю к Вам полное доверие, и у меня никогда не было никого, кто служил бы мне на благо так, как это делаете Вы. Это побуждает меня просить Вас не уходить в отставку, ибо в этом случае дела мои пошли бы плохо… Не обращайте никакого внимания на то, что о Вас говорят. Я разоблачу любую клевету на Вас и заставлю любого из тех, кто желает быть членом моего Совета, считаться с Вами. Будьте уверены, я не изменю своего мнения. Кто бы ни выступил против Вас, Вы можете рассчитывать на меня». Король обещал Ришелье полное содействие и со стороны королевы-матери. Любопытно, что Людовик XIII написал эго письмо собственноручно, что свидетельствовало о его искреннем и полном доверии к Ришелье. Это важно отметить в связи с тем, что в литературе бытует мнение, будто кардинал постоянно тиранил слабовольного короля, в глубине души ненавидевшего своего притеснителя. Вся последующая история взаимоотношений Людовика XIII и Ришелье свидетельствует о том, что они действовали преимущественно в полном согласии, как единомышленники.
Пока Ришелье некоторое время был не у дел, Людовик XIII по собственной инициативе осуществил реорганизацию Совета, постаравшись устранить из него всех явных противников кардинала. Марильяк стал хранителем печати, маркиз д'Эффиа — сюринтендантом финансов, Шомберг и Клод Бутилье — государственными секретарями. 11 июня 1626 года по королевскому указу были арестованы братья Вандомы. Спустя два дня Людовик XIII вызвал Ришелье в Блуа, откуда двор отправился в Нант, где в это время начинали работу провинциальные штаты. Король представил депутатам нового губернатора провинции маршала де Темина, назначенного по рекомендации Ришелье.
Тем временем большинство заговорщиков пока что было на свободе. Ришелье позволил себе поиграть с ними в кошки-мышки, установив за каждым постоянное наблюдение. Возможно, кардинал хотел выявить тех участников заговора, которые ему не были известны. Убедившись, что их просто нет, Ришелье 8 июля 1626 года приказал арестовать Шале. Что касается герцогини де Шеврез, то ей было предписано отправиться в ссылку в провинцию Пуату, неблагоприятный климат которой хорошо был известен кардиналу по личным ощущениям.
5 августа 1626 года вопреки желанию Гастона его обвенчали с мадемуазель де Монпансье. Церковную службу в кафедральном соборе Нанта вел сам кардинал Ришелье. Этим браком король и его первый министр надеялись умерить претензии герцога Анжуйского. В ознаменование этого события король объявил о передаче Гастону герцогства Орлеанского. Отныне Гастон становился герцогом Орлеанским. В разгар торжеств, связанных с женитьбой, был казнен маркиз де Шале.
ЛУИ ДЕ МАРИЛЬЯК (1632). Шале кончил жизнь на эшафоте. Однако Гастону Орлеанскому все же удалось возглавить возмущение в Лотарингии и заключить тайный договор с Испанией, обещавшей помощь противникам Ришелье. Чтобы навести страх на мятежников, кардинал приказал казнить их сторонника маршала Марильяка. Однако подсудимый апеллировал к парламенту. Мишель де Марильяк был хранителем печати и первым советником Марии Медичи. Ришелье больше всего опасался вооруженной оппозиции, а маршал де Марильяк пользовался влиянием в армии. Предав его суду, Ришелье надеялся морально сломить тех, кто еще не отказался от сопротивления центральной власти, кто не расстался с мыслью о мятеже.
Заговорщиков это тем более удивило, что до тех пор у кардинала не было телохранителей. Обескураженный Шале и его люди покинули Флери. Не медля ни минуты, Ришелье в сопровождении охраны отправился в Фонтенбло с визитом к Гастону, которого застал в постели. Ришелье сразу же дал ему понять, что заговор раскрыт. Затем кардинал изрек сентенцию о необходимости укрепления единства в королевском доме и об опасностях, которые подстерегают государство в случае раздоров среди членов королевской семьи. Он призывал Гастона образумиться и назвать имена заговорщиков. Перепуганный насмерть Гастон выдал всех участников заговора, а спустя несколько дней безропотно подписал составленный Ришелье документ, обязывавший всех членов королевской семьи безусловно повиноваться королю. Получив подробные сведения о заговоре, Ришелье сообщил о нем Людовику XIII и одновременно подал королю прошение об отставке, сославшись на слабое здоровье. Кардинал сознательно пошел на обострение ситуации, понимая, что в столь критический момент Людовик XIII как никогда нуждается в нем. Ришелье нужен был новый мандат с более широкими полномочиями. И он получил его. 9 июня 1626 года королевский, курьер вручил кардиналу письмо, в котором, среди прочего, говорилось: «Я знаю все причины, по которым вы хотите уйти на покой. Я желаю Вам быть здоровым даже больше, чем Вы сами этого хотите… Благодаря Господу все идет хорошо с тех пор, как Вы здесь; я питаю к Вам полное доверие, и у меня никогда не было никого, кто служил бы мне на благо так, как это делаете Вы. Это побуждает меня просить Вас не уходить в отставку, ибо в этом случае дела мои пошли бы плохо… Не обращайте никакого внимания на то, что о Вас говорят. Я разоблачу любую клевету на Вас и заставлю любого из тех, кто желает быть членом моего Совета, считаться с Вами. Будьте уверены, я не изменю своего мнения. Кто бы ни выступил против Вас, Вы можете рассчитывать на меня». Король обещал Ришелье полное содействие и со стороны королевы-матери. Любопытно, что Людовик XIII написал эго письмо собственноручно, что свидетельствовало о его искреннем и полном доверии к Ришелье. Это важно отметить в связи с тем, что в литературе бытует мнение, будто кардинал постоянно тиранил слабовольного короля, в глубине души ненавидевшего своего притеснителя. Вся последующая история взаимоотношений Людовика XIII и Ришелье свидетельствует о том, что они действовали преимущественно в полном согласии, как единомышленники.
Пока Ришелье некоторое время был не у дел, Людовик XIII по собственной инициативе осуществил реорганизацию Совета, постаравшись устранить из него всех явных противников кардинала. Марильяк стал хранителем печати, маркиз д'Эффиа — сюринтендантом финансов, Шомберг и Клод Бутилье — государственными секретарями. 11 июня 1626 года по королевскому указу были арестованы братья Вандомы. Спустя два дня Людовик XIII вызвал Ришелье в Блуа, откуда двор отправился в Нант, где в это время начинали работу провинциальные штаты. Король представил депутатам нового губернатора провинции маршала де Темина, назначенного по рекомендации Ришелье.
Тем временем большинство заговорщиков пока что было на свободе. Ришелье позволил себе поиграть с ними в кошки-мышки, установив за каждым постоянное наблюдение. Возможно, кардинал хотел выявить тех участников заговора, которые ему не были известны. Убедившись, что их просто нет, Ришелье 8 июля 1626 года приказал арестовать Шале. Что касается герцогини де Шеврез, то ей было предписано отправиться в ссылку в провинцию Пуату, неблагоприятный климат которой хорошо был известен кардиналу по личным ощущениям.
5 августа 1626 года вопреки желанию Гастона его обвенчали с мадемуазель де Монпансье. Церковную службу в кафедральном соборе Нанта вел сам кардинал Ришелье. Этим браком король и его первый министр надеялись умерить претензии герцога Анжуйского. В ознаменование этого события король объявил о передаче Гастону герцогства Орлеанского. Отныне Гастон становился герцогом Орлеанским. В разгар торжеств, связанных с женитьбой, был казнен маркиз де Шале.
ЛУИ ДЕ МАРИЛЬЯК (1632). Шале кончил жизнь на эшафоте. Однако Гастону Орлеанскому все же удалось возглавить возмущение в Лотарингии и заключить тайный договор с Испанией, обещавшей помощь противникам Ришелье. Чтобы навести страх на мятежников, кардинал приказал казнить их сторонника маршала Марильяка. Однако подсудимый апеллировал к парламенту. Мишель де Марильяк был хранителем печати и первым советником Марии Медичи. Ришелье больше всего опасался вооруженной оппозиции, а маршал де Марильяк пользовался влиянием в армии. Предав его суду, Ришелье надеялся морально сломить тех, кто еще не отказался от сопротивления центральной власти, кто не расстался с мыслью о мятеже.
