Основание Красноярска

Енисейский воевода Яков Игнатьевич Хрипунов поставил перед правительством вопрос о строительстве на среднем Енисее нового острога. Посланный им в 1623 г. сын боярский Андрей Дубенский выбрал для строительства острога плоский высокий мыс между Качей и Енисеем. Сделанный Дубенским чертеж был отправлен в Тобольск, а вскоре с его копией в Москву отбыл и сам автор. Хрипунов, посылая своего дальнего родственника в столицу, правильно рассчитал, что в случае положительного решения вопроса о строительстве острога лучшего исполнителя, чем Андрей Дубенский, трудно будет найти.

Так оно и вышло. Хотя «городчиками» обычно назначали более знатных дворян, царь Михаил Федорович Романов с думными боярами в нарушение местнического порядка определил к новому «острожному ставлению» на Енисее наиболее сведущего в этом вопросе Дубенского.

Только в 1627 г., т. е. через два года после первого указа Москвы, его экспедиция выступила из Тобольска на 16 дощаниках, 5 лодках и 1 струге. Вместо назначенных 500 (позднее 400) служилых людей удалось набрать по сибирским городам лишь 303 человека, в т. ч. 3 атамана,6 пятидесятников, 24 десятника и 270 рядовых.

Добравшись с большими трудностями и лишениями до Енисейска, экспедиция после весеннего ледохода с 17 мая (здесь и далее — даты по старому стилю) 1628 г. стала подниматься вверх по Енисею. Почти через два месяца пути, к середине июля, отряд Дубенского достиг намеченного места. Из разобранных дощаников сразу же был поставлен «городок дощатый», укрепленный надолбами (врытые в землю столбы), соединенными сверху и снизу толстыми жердями. Надолбы довели до пристани, создав своего рода коридор от судового места до места постройки острога, отстоящего «от Енисея реки по горе 100 сажен». Принятые меры безопасности от внезапного нападения не были излишними. Хотя князец ближней — Тюлькиной — землицы, Татуш, встретил русских мирно и дал лошадей, уже 26 июля пришлось отбиваться от налетевших киргизов. После того как 160 казаков приплавили заготовленный в двух днях пути вверх по Енисею сосновый лес в количестве 1200 лесин, было начато сооружение стен, башен, амбаров и других казенных зданий. Острог поставили довольно быстро, с 6 по 18 августа.

Учитывая, что енисейские киргизы были кочевниками и не имели артиллерии, Дубенский распорядился рубить крепостные стены облегченного типа: острог стоячий, а не рубленый, т. е. в виде тына, а не городнями, как в некоторых сибирских городах. Тыновая ограда из вертикально вкопанных и заостренных сверху бревен сохранялась в малом, а позже и в большом острогах Красноярска при всех последующих перестройках, что хорошо видно на дошедших до нашего времени планах и рисунках Красноярска конца XVII — XVIII в. и чертеже С. У. Ремезова.

Высота тына малого города, судя по позднему описанию 1761 г., составляла одну сажень, один и три четверти аршина, или около 3,4 м. В плане острог представлял собой неправильный четырехугольник, стены которого строители умело вписали в обрывистый мыс. Общая окружность малого острога насчитывала чуть больше 191 сажени (около 410 м). Острожные стены были усилены пятью башнями, из которых три являлись угловыми. Со стороны Качи по направлению к западу находились Качинская и Угольная башни, а западная, выходящая к Енисею, башня получила название Быковской. Угловые башни, квадратные в плане, смотрели в поле двумя сторонами, причем от линии стены они выступали на 2—3 метра вперед, чтобы защитники могли поражать вплотную подошедшего противника вдоль острожных стен. Башни были срублены из бревен, но венцы их шли не от земли, а от верхней части тына, имея своей опорой мощные столбы. Поэтому в донесении Дубенского с кратким описанием острога сказано, что на стенах имелись «на столбах три башенки рубленые». Две самые крупные башни Красноярска были стеновые проезжие, через которые шло сообщение с полем и Енисеем. Спасская находилась посредине западной стены и контролировала подступы со стороны леса, а Водяная башня размещалась в центре южной острожной стены, через нее открывался выход к Енисею. Кроме того, Водяная башня вместе с Качинской обеспечивала безопасность стыка южной и восточной стен, где долго не было особой башни.

Проезд в обеих башнях был простым: не с поворотом, а сквозным. Внутренние и внешние ворота запирались привезенными из Москвы двумя засовами на шести крюках и двумя круглыми замками. «Всякая башня(была — прим. авт. Геннадия Быкони) с углами по 4 сажени трехаршинных»: прямоугольное основание башен равнялось более чем 8,5×8,5 м. Каждая башня имела по три яруса. Нижние два использовались как складские и служебные помещения, а на верхнем, третьем, ярусе обычно размещался огнестрельный наряд — пушки и стеновые или затинные пищали. На Спасской башне была установлена затинная пищаль, стрелявшая картечью, а на Водяной — полковая пищаль, которую заряжали двухфунтовыми (800 г) ядрами.

Высота башен неизвестна, но, судя по их большим размерам, она была не ниже обычной, достигавшей 18—20 м. Башни завершались дозорными вышками, или смотрильнями, которые делались не из рубленых венцов, а стойчатыми, т. е. обшитыми или не обшитыми тесом. Все пять башен были крыты дранью. Сразу же после возведения стен вокруг выкопали ров глубиной 3 м и шириной около 10 м. По дну рва установили так называемый чеснок — деревянный частокол из заостренных длинных кольев. Внешние укрепления острога удачно дополняла караульная бревенчатая вышка на самой высокой точке сопки Кум-Тигей (ныне Покровская) на левом берегу Качи. В настоящее время это место отмечено каменной часовней.

Внутри малого острога, как рапортовал Дубенский, «поставили амбар четырех сажен для наших хлебных запасов да съезжую избу… трех сажен и тюрьму и воеводский двор». Воеводский двор размещался у восточной стены и состоял из «повалуши на подклети и горницы на подклети же», их соединяли сени с подсеньем, а поодаль была баня. Тюрьма представляла собой обычную трехсаженную избу, поставленную в северо-западном углу острога. Место съезжей избы точно не установлено. У северной стены рядом с житенным (хлебный) амбаром под одной крышей находились соболиный амбар для ясачной пушнины и зелейный (пороховой) погреб. Внутри же острога срубили 30 избушек для казаков — по одной на каждый десяток.

Строители составили первый гарнизон Красноярска. Они «прибирались в государеву службу» Дубенским в различных сибирских городах. Каждый десяток казаков дал на себя особую круговую поручную запись. «Се аз десятник Никита Хохряков да ево десяток: Фетка Жуков, да Васька Тулов, да Макарка Артемьев, да Артюшка Ворона, да Гришка Щербак, да Тимошка Степанов, да Сенька Гаврилов, да Ивашка Черный, да Потапка Иванов, да Стенька Плехан поручились есмя промеж себя всем десяткам, десятью человеки, друг по друг у сотника Ермолая Астафьева в том: быти нам на государевой службе на Красном Яру на житье в казаках и государева служба служити, а не воровати, корчмы и... не держати, и зернью не играти, и не красти, и не бежати, а кто из нас десяти человек сбежит и на нас на порутчиках, на мне Микитке и на товарищах моих, государево жалованье, денежное и хлебное, и пеня государева, в пене что государь укажет и наши поручиковы головы в его голову место», — из поручной записи десятника Никиты Хохрякова о службе в Красном Яре.

Ссылка на источник: http://my.krskstate.ru/docs/prieniseyski-kray-16v-17v/osnovanie-krasnoyarska/