-нет-, Киевская Русь, Византия
Осенью 969 года Святослав вновь появился на Дунае. К этому времени его мирные отношения с болгарами оказались нарушенными. Новое болгарское правительство во паве с царем Борисом, опираясь на союзный договор с Византией 968 года, приступило к решительным действиям: русские гарнизоны были выбиты из дунайских крепостей, Переяславец осажден и затем захвачен. Болгария вновь оказалась в состоянии войны с Русью.
Однако Святослав быстро восстановил утраченные было позиции. Нанеся поражение болгарскому войску под Переяславцем, он затем штурмом взял город. Русская летопись указывает на упорный характер этих боев - «бысть сеча велика»1. Более подробно раскрывает ход событий В. Н. Татищев2. Причем он указывает, что среди горожан не было единства: часть из них («некоторые граждане») вступила в «согласие с болгоры». Именно это, согласно Татищеву, и определило то, что русский воевода Волк оставил город. Примечательно и сообщение Устюжской летописи о том, что, взяв Переяславец, Святослав «казни в нем изменников смертию»3, что указывает на сложную обстановку в городе в период пребывания там руссов, наличие среди горожан симпатизировавших руссам и тех, кто относился к ним враждебно. Этот факт также говорит и об оценке русским князем Переяславца как города, который уже принадлежал руссам, поэтому сопротивление горожан их власти и каралось как измена.
Расчет болгарского правительства на помощь Византии не оправдался - лучшие греческие войска в это время находились в Сирии и стояли под Антиохией. В октябре 969 года город был взят4.
Именно на это время приходится обострение русско-византийских противоречий. Какие у нас есть на этот счет свидетельства? Прежде всего данные «Повести временных лет» о том, что греки перестали выплачивать Руси дань. Повествуя о начавшемся на следующий год военном столкновении между руссами и греками и о попытках греков покончить дело миром, летопись сообщает: «И реша грьци: "Мы недужи прогиву вамъ стати; но возми дань на насъ, и на дружину свою"». Это означало, что весной 970 года Византия согласилась по-прежнему уплачивать ежегодную дань Руси и, кроме того, обычную в таких случаях военную контрибуцию на дружину. Однако греки обманули Святослава. Они собрали «множьства вой» «и не даша дани»5. Приведенные факты говорят лишь об одном: дань, которую брал с Византии Святослав, сидя в 967-968 годах в Переяславце, греки к моменту захвата престола Иоанном Цимисхием, то есть к 11 декабря 969 г., Руси уже не уплачивали.
Во-вторых, следует вновь обратиться к сообщению Льва Дьякона о постоянных набегах руссов на византийские владения, с которыми столкнулся новый император.
В-третьих, мы должны в этой связи прислушаться и к сведениям В. Н. Татищева, который указал: «Уведав же Святослав от плененных болгор, что греки болгор на него возмутили, послал в Констянтинополь к царю объявить им за их неправду войну»6.
К началу 70-х годов Русь, несмотря на значительные успехи во всех этих регионах, не смогла добиться решающего перевеса ни в одном из них. Свои владения в Северном Причерноморье п Крыму Византия сохранила с помощью дипломатической хитрости: сначала позволив Святославу появиться на Балканах, тут же направила против него печенегов и болгар. Прекращение империей уплаты дани Руси не только указывало на то, что империя считала дело сделанным и после нападения печенегов на Киев и захвата болгарами Подунавья полагала, что Святослав вновь отброшен к своим границам, но и показало воинственность Никифора Фоки по отношению к Руси.
Мы должны иметь в виду и свидетельство Льва Дьякона о начале переговоров Цимисхия с руссами с заявления, «чтобы он (Святослав. - А. С.), получив обещанную Никифором награду по случаю похода против мисян, возвратился в свои владения, к Киммерийскому Боспору, и оставил Мисию»7. А это означало, что хронист отразил подход византийских властей к взаимоотношениям с Русью лишь в 969-970 годах, когда вопреки всем надеждам греков Святослав снова появился на Дунае. Именно в это время, несмотря на свои прежние заверения, греки потребовали ухода Святослава из Болгарии. В известной степени углублению разрыва способствовали измена Калокира и сведения о его сговоре со Святославом, которые могли дойти до Константинополя.
Пониманию сути противоречий между Византией и Русью способствует и анализ содержания переговоров между Святославом и Цимисхием в 970 году.
Условия мира в 970 году, как они изложены в «Повести временных лет», четко отделили уплату дани от других обязательств Византии. Послы, возвратившись к императору, дали ему совет: «Имися по дань». К Святославу было направлено новое посольство, которое везло ему ответ Иоанна Цимисхия: «Не ходи къ граду, возми дань, еже хощеши». Тем самым восстанавливалась уплата дани империей. Далее следует фраза: «И даша ему дань; имашеть же и за убьеныя». Здесь уже идет речь не о ежегодной дани, а о контрибуции. В 907 и 944 годах дань и контрибуция как условия мира также оговаривались раздельно. Еще одним условием мира явилось предоставление Святославу «даров многих».
Существовала также договоренность, обусловленная тем, что греки, видимо, не сумели настоять на окончательном уходе русского войска из Болгарии. Согласно летописи, Святослав двинулся назад в Переяславец. Согласно же данным Льва Дьякона, весной 971 года он оказался в Доростоле, то есть также на Дунае.
Иоанн Цимисхий использовал передышку для борьбы с мятежом Варды Фоки. Вместо Варды Склира командующим византийскими войсками в Европе был назначен Иоанн Куркуас26. И хотя отдельные стычки между руссами и греками продолжались, о крупных военных столкновениях сведений в источниках не отложилось, что также находится в соответствии с заключением того мира, о котором сообщила русская летопись.
Правда, узнав об уходе Варды Склира в Малую Азию, руссы, по сведениям Льва Дьякона, «делали нечаянные набеги, грабили и без пощады опустошали Македонию». После назначения Иоанна Куркуаса они стали «надменнее и отважнее»27. Эти сообщения еще раз подтверждают, что основные бои прекратились, но руссы продолжали отдельными набегами тревожить владения империи.
Сведения Скилицы о появлении после военных событий русского посольства в Константинополе с целью «выведать дела ромеев», а также о переговорах императора с русскими послами, в ходе которых Цимисхий упрекнул руссов в том, что они «допускали несправедливости»28, указывают на наличие в это время мирных отношений между бывшими противниками. Это также подтверждает достоверность сообщения русской летописи о заключении между Русью и Византией мира.
Итак, в ходе дипломатических переговоров летом 970 года грекам не удалось добиться своей основной цели - вытеснить Святослава из Болгарии. Русь же силой оружия не только подтвердила те позиции, которые были ею завоеваны в 967-968 годах, но и значительно усилила их за счет превращения Болгарии из союзника Византии в собственного союзника.
Таким образом, летом 970 года между византийским правительством и находящимся на Балканах Святославом имели место многократные дипломатические переговоры. Лев Дьякон упоминает о двух посольствах Иоанна Цимисхия к русскому князю. Русская летопись сообщает о четырехкратных русско-византийских переговорах, одни из которых имели место до начала военных действий и соответствовали в значительной мере первому посольству, упоминаемому Львом Дьяконом, а остальные - уже после военных действий на полях Фракии, когда русское войско и отряды союзников появились в непосредственной близости от Константинополя. Но и это еще не все. Хроника Скилицы содержит известие о появлении посольства Святослава к Цимисхию на второй год его правления, то есть, вероятно, зимой или ранней весной 971 года. Реакция греков на эю посольство весьма примечательна. Скилица записал, что в Константинополе посчитали его обычной разведкой, посланной русским князем «выведать дела ромеев»29. Цимисхий принял посольство и упрекнул руссов в том, что они допускали «несправедливости». Это можно истолковать и как подтверждение прежних претензий греков к руссам, не желавшим уходить из Болгарии, и как недовольство постоянными набегами русских отрядов на византийские владения осенью 970 - зимой 971 годов, о которых сообщает Лев Дьякон.
Даже если заподозрить русского летописца в преувеличении количества посольств, то и в этом случае совершенно очевидна большая дипломатическая активность сторон как до начала военных действий, так и после их прекращения.
О достоверности неоднократных русско-византийских посольских переговоров в течение 970 года говорят и отложившиеся в русских летописях сведения о форме их проведения.
В историографии создавшаяся ситзация совершенно обоснованно была связана с русско-византийским договором о мире, заключенным в 970 году. Ряд ученых пришли к близким выводам, в основе которых лежала мысль о том, что руссы осенью 970 и зимой 971 годов были убеждены в стабильности создавшегося положения, в неспособности Византии осуществить скорое наступление, а главное - что Святослав поверил в реальность мира, заключенного в 970 году.
Но данный фактический материал позволяет сделать и другой вывод: неожиданное для руссов появление Цимисхия в Северной Болгарии еще раз подтверждает достоверность сообщений русских летописей о заключении мира между греками и Русью и о содержании этого мира, в центре которого стоял все тот же вопрос об уплате Византией дани Киеву33.
Что касается того, действительно ли византийский император пошел на сознательный обман Святослава и постарался лишь выиграть время, заключив невыгодный для Византии мир34, то это предположение историков находит дополнительное подтверждение в концепции, сформулированной византийским полководцем XI века Кекавменом в своем «Стратегиконе». Он писал: «Если враг ускользает от тебя день от дня, обещая либо мир заключить, либо дань уплатить, знай, что он ждет откуда-то помощи или хочет одурачить тебя. Если неприятель пошлет тебе дары и приношения, коли хочешь, возьми их, но знай, что он делает это не из любви к тебе, а желая за это купить твою кровь»35.
«Мудрость» Кекавмена имела прочную основу в виде традиционной военной и дипломатической тактики восточноевропейских правителей, и в первую очередь самой Византийской империи, для которой военное и дипломатическое коварство стало своего рода нормой. Многочисленные перемирия и миры, заключенные греками с окружающими государствами, уплата им дани, огромных контрибуций нередко являлись лишь средством выиграть время, усыпить бдительность противника, обмануть его, а йотом нанести ему неожиданный удар. Читая Кекавмена, можно подумать, что он имел в виду именно русско-византийский мир 970 года. Особое внимание мы обращаем на слова о дани как свидетельствующие (в который раз!) о том. что именно дань являлась той целью, которой добивались противники во время войны. Древняя Русь не была здесь исключением.
Ссылка на источник: http://historic.ru/books/item/f00/s00/z0000050/st013.shtml
